Коэффициент подлости - Страница 36

— Вы спите?

— Кажется, я действительно заснул, — сразу открыл глаза Резо. — Извините меня.

Она успела переодеться. Теперь на ней были светлые брюки и длинный, почти до колен, вязаный свитер.

— У вас такой усталый и несчастный вид, — заметила Вера.

— Да, — согласился он, — я не спал всю ночь. Меня упрятали в камеру. Они не поверили, что я невиновен. А утром выдали меня ФСБ.

— И они во всем разобрались?

— Нет. Но я сбежал.

— Что? — изумленно воскликнула она.

— Я сбежал, — упрямо повторил он. — Вера, кроме вас, я никуда не могу пойти. Меня везде ищут. Они думают, что это я убил Никиту.

— Но ведь это не вы?

— Если и вы мне не поверите, я ничем не смогу доказать свою невиновность. Никита был мне как брат. Разве я мог убить своего брата?

— Чего вы хотите?

— Мне нужно позвонить, срочно позвонить в Тбилиси, чтобы семья сюда не возвращалась. Жена с детьми в Тбилиси, и я боюсь, что они, узнав о случившемся, захотят вернуться. А им сейчас возвращаться нельзя. Те схватят моих детей и заставят меня сдаться.

— Вы так говорите, словно вас ищут бандиты, а не милиция.

— Они и есть бандиты, — убежденно сказал Резо. — Когда меня группа ФСБ везла к ним, я узнал одного по наколке на руке. Это был убийца Никиты. Я наколку из шкафа видел.

— Поэтому вы и сбежали? — наконец поняла она.

— Я испугался. Я понял, что они хотят меня убить.

— Вы хотите позвонить отсюда к себе в Тбилиси?

— Нет. Они могут подключиться к моему телефону и узнать, откуда я звоню. Если разрешите, я позвоню своему двоюродному брату, постараюсь все ему объяснить.

— Звоните, — она встала, доставая телефон. — Есть хотите?

— Очень, — честно признался он, и, когда она повернулась, чтобы выйти, он благодарно прошептал: — Спасибо, Вера.

— За что? — удивилась она. — За телефон? а

— За то, что поверили.

Он подвинул к себе телефон и стал набирать знакомый номер. Трижды не удавалось попасть в Тбилиси. Лишь с четвертого раза он дозвонился.

— Автандил! — закричал он в трубку по-грузински. — Здравствуй, дорогой.

— Здравствуй, Резо, — услышал он голос двоюродного брата. — Что там у тебя случилось? Все время к твоим звонят, какой-то чужой голос говорит, что ты в больнице. Жена на завтра на утро билеты взяла, возвращаются в Москву.

— Нет! — закричал Резо. — Ни в коем случае! Найди моих, объясни, что все это обман. Пусть сюда не приезжают. Объясни, чтобы никому, кроме меня, не верили. Меня хотят подставить. Не пускай детей, не пускай никого. Ты меня понял? И пусть домой вообще не звонят. И на дачу тоже пусть не звонят. Если даже приедут и скажут, что я умираю, пусть не верят. Скажи нашим, что мои деньги в голландском банке, Манана знает номер счета. Ты меня слышишь?

— Все сделаю, Резо, не волнуйся, — успокоил брат. — Мы всех предупредим. Может, тебе помощь нужна? Деньги привезти? Или наших собрать?

— Ничего не нужно. Я подумаю и вечером позвоню часов в семь. Найди Манану, пусть побудет пока у тебя. Только чтобы никому ни слова, что я буду звонить. Вроде она пришла к тебе в гости. Ты меня понял?

— Все будет, как ты скажешь. Не волнуйся, дорогой. Мы билеты сдадим, они никуда не поедут.

— Спасибо. — Он положил трубку и взглянул на появившуюся в комнате Веру.

— Вы говорили по-грузински? — спросила она, остановившись у шкафа.

— Да. Я говорил с Тбилиси. Просил, чтобы мои не приезжали сюда.

Он только сейчас обратил внимание на рост молодой женщины; пожалуй, она была на целую голову выше Никиты. Да, его бывшему компаньону всегда нравились высокие и статные женщины, Резо знал его вкус.

— Идемте на кухню. Я приготовлю для вас пакетный грибной суп. Больше у меня ничего нет. И шпроты. Вы любите шпроты?

— Обожаю, — кивнул Резо, — только покажите мне, где у вас туалет и ванная комната.

— Рядом с кухней. Там все вместе, в одной комнате.

Резо вспомнил свою огромную квартиру и тяжело вздохнул. Нужно решать, как жить дальше. Что делать? Сбежать из Москвы, прорваться в Грузию? Но это очень трудно. Без паспорта и без документов почти невозможно. Пойти к прокурору самому? Но где гарантия, что ему поверят? И в итоге не сдадут как раз тем самым сотрудникам ФСБ, от которых он бежал?

Умываясь, он посмотрел на себя в зеркало, с отвращением отметив отросшую щетину на лице. Огляделся. Увидел лезвие для чистки ног. Резо взял лезвие, потрогал его и, улыбнувшись, положил обратно. В крайнем случае придется попросить разрешения и побриться этим прибором.

Вышел из ванной комнаты, прошел на кухню. Вера уже успела высыпать в кипящую воду содержимое пакетика. Он неловко топтался на пороге кухни, вдруг ощутив голод. Со вчерашнего дня он практически ничего не ел, да еще умудрился выбросить из себя остатки пищи двухдневной давности.

— Проходите к столу, — пригласила его женщина, — я вас сразу не узнала. Вы обычно выглядели более элегантно.

Он с ужасом сообразил, в каком виде явился к ней. Посмотрел на свою одежду. Да, видок не очень располагающий к доверию. Подозрительные пятна на коленях и на животе. Весь мятый, грязный.

— Извините, — пробормотал он, проходя к столу.

На кухне, кроме маленького столика, помещался еще небольшой диванчик. Он уселся на него чувствуя, как мешает пистолет, спрятанный под пиджаком. Достал оружие и положил рядом. Вера сначала стояла у плиты, и, когда повернулась, пистолет лежал рядом с ним на диване. Она увидела оружие.

— Вы хотите меня убить? — спросила она скорее равнодушно, чем испуганно. Было даже нечто обидное в ее равнодушии, словно она не верила в его решимость предпринять хоть что-то.